Мы из Кантемировки. В.Сергунин

У меня с детства аллергия на армию. С тех же пор - любовь к кино.

Пройдёт много лет, прежде чем однажды, после киносеанса в одном провинциальном городке, я буду вспоминать, как в ожидании отправки в воинскую часть для прохождения срочной службы, судьба свела меня с режиссёром только что виденной картины. С ним и ещё шестью юношами творческих профессий. Проще сказать - с призывниками-артистами.

Я всегда испытывал, по меньшей мере, недоумение в связи с необходимостью обязательного призыва в армию артистов. Тем более, артистов цирка.

В те далёкие времена, о которых речь, в нашей тотально милитаризированной стране, мало кому удавалось этот ужасный закон обойти. Нам, восьмерым тогдашним новобранцам, этого не удалось. Не повезло.

В команду, направлявшуюся в Краснознамённую, орденов Суворова и Кутузова, соответствующих степеней, Гвардейскую, элитную, особо показательную и всячески прославленную танковую дивизию, подобрались служить… самые достойные.

Спортивная силовая акробатическая пара, выпускник композиторского отделения Московской Консерватории, солист-танцор Академического ансамбля "Берёзка", артист-эквилибрист "Союзгосцирка", скрипач - выпускник опять же Московской Консерватории, выпускник ВГИКа режиссёрского факультета, и автор этих строк - артист-акробат всё того же "Союзгосцирка". Вот это подобралась команда! По всем статьям, команда, что надо - эксклюзивная!

Только непроходимый тупица мог заподозрить, что остатки здравомыслия и стратегического мышления окончательно покинули светлые головы офицеров Генштаба, планировавших ту призывную кампанию. Лишь беспросветно наивному идеалисту могло померещиться, что с "такими", как мы призывниками, у Минобороны появлялись веские причины опасаться за обороноспособность бронетанковых сил страны. Кому, как ни такой "отборной" команде следовало доверить наведение порядка в танковых войсках и делом доказать, что наша броня, по-прежнему крепка, а танки, как никогда, быстры? Если бы "той" команде суждено было добраться… до тех танков.

Но в том-то и состояла, как теперь говорят, фишка, что ни Генштаб, ни мы, - призывники-артисты - ни о чём таком "танкоподобном" и не помышляли. Гениальная простота стратегического "замысла" состояла в том, чтобы не угонять далеко от Москвы молодых людей, способных принести куда большую пользу на иных рубежах, нежели плацы, танкодромы и прочие стрельбища. Такая вытанцовывалась военная хитрость.

Ничто так не сплачивает людей, как общность судьбы. У собравшейся команды артистов как раз и обозначилась эта общая "несудьба" - всем восьмерым не повезло откосить от армии.

Кинорежиссёр, композитор и я были несколько старше остальных, довольно-таки зелёных призывников, поэтому быстро нашли общий язык. Говоря по-армейски, сплотили ряды - свои и остальных новобранцев, чтобы скоротать время до отправки в войсковую часть.

Помнится, молоденький скрипач прибыл в обнимку с дорогущей, чуть ли ни от Страдивари скрипкой, и очень смущался своей новой непривычной роли. Острый на язык композитор бойко разрядил обстановку:

- Ну что, отыгрался, хрен, на скрипке?

Окружающие заржали. Паренёк от неожиданности смутился ещё больше, но довольно скоро "въехал" в здоровый казарменный юмор и, вместе с остальными, встречал вновь прибывающих артистов неизменным:

- Ну что, отыгрался...?

Восьмёрка "отыгравшихся" прибыла в Кантемировку на следующий день к обеду. Командир роты, для знакомства, любезно поделился с нами фирменной гвардейской мудростью:

- Хочешь быть здоровым - бегай, хочешь быть красивым - бегай, хочешь быть умным - тоже бегай!

Инструктаж был, как нельзя, кстати, поскольку команде предстояло, для начала пройти месячный курс молодого бойца, то есть, изрядно побегать.

На тот момент в Кантемировке служило немало цирковых артистов, и они, естественно, не утерпели преподать свежеприбывшим коллегам несколько иную доктрину армейской мудрости:

- Главное в армейской тягомотине - найти свою халяву. "Халявой" в армейской среде именовалось безупречно мотивированное… уклонение от боевой службы. К тому же выяснилось, что артисты, попадающие в Кантемировскую дивизию, традиционно преуспевают… в халяве.

Из них, к примеру, выходили отличные хлеборезы. То есть, боец-артист, приписанный к кухне, с ловкостью профессионального жонглёра нарезал хлеб, делил масло, мясо, рыбу, а, по праздникам, бывало, и фрукты.

Артисты цирка других жанров с не меньшим успехом проходили боевую службу на… полковой свиноферме, следили за чистотой в спортзале, наводили порядок в бассейне, зорко охраняли гарнизонный дом офицеров. На худой конец, становились доблестными… каптёрами, т. е. завхозами, ведавшими военным обмундированием и снаряжением.

И, конечно же, все цирковые с блеском участвовали в смотрах художественной самодеятельности всех уровней, вплоть до Всесоюзного.

Встречались среди цирковых и особо одарённые "халявщики". Один мой сокурсник сумел занять невероятно "халявную" должность - собственного фотокорреспондента дивизионной газеты. Проработав с ним в одном цирковом коллективе несколько лет, я знал абсолютно точно, что коллега не только не отличал сульфата от гидрохинона, но и ни разу в жизни не держал в руках фотоаппарат. В те описываемые времена чёрно-белой фотографии, это был нонсенс и, я бы сказал: вызов судьбе.

Я поинтересовался у цирковых кантемировских стариков: как такое могло произойти?

Оказалось, что когда прежний корреспондент демобилизовался, моему коллеге на одну ночь случайно удалось раздобыть книжку "В помощь начинающему фотолюбителю". Этого оказалось достаточно, чтобы девственный, по части фотомастерства акробат, наутро проснулся профессиональным фоторепортёром и занял вакансию дивизионного фотокора.

Такая удача открывала, по-армейским меркам, сказочные перспективы: жить в отдельном здании дивизионной типографии, вставать на два часа позже всей части и быть свободным от беготни, стрельб и учений. То была, ну очень крутая "халява".

Из инструктажа цирковых старослужащих выходило, что каждому из новобранцев, следовало так себя поставить-преподнести, чтобы максимально минимизировать занятия лёгкой армейской атлетикой. Иначе говоря, - как можно меньше… служить.

Детально проинформированная команда принялась виртуозно балансировать между тем, что предписывалось уставом и тем, что из этого практически выходило.

Эквилибрист, в детстве игравший партию первой трубы в самодеятельном духовом оркестре, как нельзя лучше вписался в состав полкового оркестра.

Консерваторски образованным композитору и скрипачу, что называется, сам бог велел оказаться в том оркестре, и они не долго мешкали, последовав за эквилибристом.

Силовая, спортивная пара, с завидной регулярностью, начала тренироваться в спортзале, поскольку, согласно телеграмме из Штаба, ребята должны были "срочно начать подготовку к Чемпионату мира по акробатике на Кубе, в Гаване.

За давностью лет, можно открыть военную тайну. "Тайна" состояла в том, что Чемпионат Мира того года действительно был запланирован и прошёл успешно… Но, только не на Кубе, а в Польше. "Тонкие" штабные психологи безошибочно рассчитали, что бывшая в те времена почти советской Польша не вызовет в среде дивизионного начальства административного трепета и не даст необходимого эффекта, а спортсмены надолго застрянут в роте, шлифуя, в общем-то, чуждое спортивной акробатике, легкоатлетическое армейское мастерство. А вот, "Куба", "Гавана"! - это для начальственного армейского уха означало "международную" ответственность, а, следовательно, и неотвратимый международный же нагоняй, в случае не исполнения штабной директивы. Так что, телеграмма была составлена, воистину "халявная" - с тонким знанием дела.

Танцор из "Берёзки", с немеркнущим оптимизмом тянул армейскую лямку, в ожидании вызова в Ансамбль песни и пляски имени Александрова. Редкие минуты досуга сослуживцев-артистов, он скрашивал неправдоподобно живописными рассказами о том, например, в какой части Парижа расположены Блошиный рынок или Елисейские Поля, и как быстрее пройти от площади Согласия к Эйфелевой башне. После столь экзотических рассказов становилось грустно-очевидно, что… до Парижа нам ещё оставалось "служить, как медным котелкам".

И у меня, поначалу, "халявные" дела пошли неплохо. Полтора дня я "выторговал" у начальства для репетиций обновлённого состава программы, отобранной для ближайших показательных выступлений.

Затем, на голубом глазу, представившись замполиту "художником-моменталистом, окончившим три курса ВХУТЕМАСа", я был тут же отправлен в распоряжение Штаба, где два дня перерисовывал на огромный ватман документ под загадочным названием: "План-Схема передислокации войскового соединения, после рекогносцировки подразделений полка номер такого-то во время объявления сигнала тревоги номер такой-то…"

По черчению у меня не зря стояла пятёрка, поэтому уже к концу первого дня работы я уверенно вывел первые три слова. Получалось красиво. По моим прикидкам, работы оставалось не меньше чем на неделю, как, вдруг, случилась осечка.

Появившийся в штабе ротный, случайно заметил меня и "вежливо" так попросил подняться на третий этаж в секретную часть и расписаться в каком-то журнале.

- Зачем? - поинтересовался я.

- Затем, что документ, с которым работаешь - секретный, и ты должен дать подписку о неразглашении.

- И сколько же я должен хранить эту военную тайну?

- Пять лет! - сказал добрый старлей, как отрезал.

- Ну, уж дудки! - мгновенно сообразил я, и резко забросив подвернувшуюся халяву, поспешил из штаба в роту.

Дело в том, что к тому времени я трижды побывал в зарубежных гастрольных поездках и в мои планы на будущее категорически не входил пятилетний перерыв.

Расстроенный я прибыл в расположение своей роты, где меня, по-дружески успокоил кинорежиссёр:

- Да ладно, тебе, не расстраивайся! В конце концов, после присяги придёт на тебя вызов в спортроту. Ты акробат, мастер спорта, артист цирка и вообще… Вы, цирковые, из любых положений выкрутитесь, нигде не пропадёте. Не переживай, старик…

Мы помолчали, думая каждый о своём. Потом кинорежиссёр, с плохо скрываемой грустью, добавил:

- Это с моей профессией здесь нет ни малейших перспектив…

- А вот тут, товарищ Эйзенштейн, ты не прав, - возразил я, - напрасно ты на свою профессию наговариваешь. Замечательная у тебя профессия, очень даже перспективная у тебя профессия. В любых, заметь, смыслах - хоть на гражданке, хоть в армии! Пойми, ты - творческая личность, вот и займись своим прямым делом - творчеством!

- О чём ты говоришь? Каким делом, какое творчество? Очнись!!! Мы не на съёмочной площадке, а в казарме. Я вчера опять ногу натёр, у меня второй день мокрые портянки…

- Нет, ты послушай, - наседал я.

- Раз есть в стране такая прославленная дивизия, значит должен найтись тот, кто эту дивизию в кино прославит, понял?

- Это как? - оживился кинорежиссёр.

- А так! Поговори с командиром, дескать, хочу снять фильм о нашей замечательной дивизии. Ну, скажем, под названием "Героические дни и ночи Кантемировки". Годится название? Хочешь, вместе сценарий напишем?

- А что, может и правда, подумать? - заинтересовался кинорежиссёр.

- А чего тут думать, снимать надо! Кино надо снимать, зря, что ли учился!? Так что не тушуйся и, как положено, с батальными сценами, дымом, огнём и всё такое… Героическое кино про Кантемировку. Это ж ясно, как ать-два!

Видя, что мой слушатель уже мысленно монтирует батальные сцены, я стараюсь заземлить свои фантазии:

- Самое главное, заметь, чтобы начать съёмки, надо съездить в Москву,

- договориться со студией о камере, о плёнке, об операторе, да мало ли… Одна

- подготовка может занять полгода! Потом ещё полгода съёмки, а там, глядишь и дембель подоспеет. Ну, так что, маэстро Феллини, как идея? Берёшься?

В тот момент показалось, что молодой кинорежиссёр, озабоченно и, как-то так, профессионально прицеливаясь, задумался. Спонтанно возникшая идея, лишь на первый, взгляд выглядела фантастической.

…После завершения курса молодого бойца, реальный ход событий превзошёл самые смелые фантазии.

Спортсмены-акробаты, Сергей Антонов и Владимир Макарченко, были отозваны в свой родной спортклуб в Ярославль, где продолжали высоко нести знамя отечественной акробатики, завоевав призовые места на первенстве СССР, Мира и, что особенно ценно для срочнослужащих, первенстве Вооружённых Сил страны. Позже, Владимир Макарченко перешёл на тренерскую работу со сборной по гимнастике Великобритании.

Танцор-солист Михаил Шматов два года честно отслужил-отплясал в Александровском ансамбле, затем вернулся в свою родную "Берёзку" и ещё долго восхищал танцевальным мастерством народы, страны и континенты.

Скрипач Алексей Стрешнев через год благополучно демобилизовался из дивизионного оркестра, в "звании" лучшего валторниста, чуть ли не за всю историю существования дивизии.

Эквилибрист Сергей Котляров, спустя три месяца после присяги, прибыл в спортроту СКА МВО г. Москвы, где сумел отрепетировать отличную спортивную смешанную пару с женой Тамарой. После демобилизации, акробатический дуэт Котляровых перешёл работать на эстраду и с блеском гастролировал по стране и в десятках стран мира.

Вскоре после присяги в распоряжение спортивной роты города Москвы прибыл и молодой композитор Виктор Лензон. По документам он числился, как… гимнаст. Был откомандирован в распоряжение спортклуба ЦСКА, в качестве аккомпаниатора сборной страны по спортивной гимнастике. Чемпионы тех лет, до сей поры, с благодарностью вспоминают Виктора Марковича с его вдохновенными музыкальными импровизациями, немало способствовавшими победам наших гимнастов. После демобилизации Виктор переехал жить в Израиль.

Автор этого текста на следующий день после присяги был-таки откомандирован в спортроту, где не без успеха тренировался и выступал на различных спортивных соревнованиях. После дембеля вернулся в цирк. Успешно и без проблем гастролировал во многих странах. Закончил институт, аспирантуру, защитил диссертацию. Позднее поставил групповой акробатический номер "Славяне", в составе которого был удостоен "Серебряного Клоуна" на конкурсе в Монте-Карло.

Молодой кинорежиссёр, после долгих раздумий и согласований с дивизионным начальством, всё же получил "благословение" на съёмки фильма о прославленной дивизии. Как мне позже рассказывали, фильм, в конце концов, был снят и имел успех.

Но успех армейской короткометражки, разумеется, не шёл ни в какое сравнение с успехами и признанием фильмов, которые ныне всенародно известный и любимый кинорежиссёр Карен Шахназаров снял уже после демобилизации:

… "Дамы приглашают кавалеров", "Мы из джаза", "Зимний вечер в Гаграх", "Курьер", "Город Зеро", "Цареубийца". "Сны", "Американская дочь", "День полнолуния", "Яды или всемирная история отравлений", "Всадник по имени смерть"...

До сих пор не испытываю любви к армии. Другое дело - кино! Я его и по сей день обожаю! Особенно, вспоминая историю, которая произошла много-много лет назад в Кантемировке.

Владимир Сергунин, Гвардии рядовой запаса