С. С. Клитин о Ю.А.  Дмитриеве

Наверняка многие публикации в этом сборнике посвящены научной и общественной деятельности Ю.А.Дмитриева. Я же рискну поделиться сугубо личными воспоминаниями, касающимися его внеслужебного времени.

Есть люди, удивительно стойкие в своих приваязанностях не только к близким, к друзьям и коллегам, но и в своем постоянстве к заведенному образу и порядку их жизни. Таков и Юрий Арсеньевич. Я имел возможность, бывая в Москве в доме Дмитриевых, стать свидетелем уклада его творческой жизни, его сердечного гостеприимства.

Юрий Арсеньевич любит гостей, любит собеседников. Возможно, и не всех, но тем, кто может быть источником новой для него информации, "зеленая улица открыта". Посещение дома Дмитриевых всегда начинается с расспросов визитера, а затем следует "отчет" хозяина о своих делах. Разговоры продолжаются и за изобильно накрытым столом, где командует уже не Юрий Арсеньевич, а милейшая Людмила Николаевна. Если позволяет самочувствие, в общий диалог включается и ее мама - Янина Стефановна. Застолье безразмерно, но регламентируется телевидением: надо не пропустить "Вести", "Новости", "Время", а затем тут же обменяться впечатлениями от увиденного. Телефонные разговоры в это время, как правило, исключаются; разве только позвонит сын Юрия Арсеньевича - Владимир Юрьевич, регулярно дающий о себе знать, и тоже - с интересными информациями.

Людмила Николаевна - добрый гений этого дома. Она успевает делать все необходимое по-хозяйству, ухаживает за мамой и за Юрием Арсеньевичем, когда ему нужна помощь, произвести необходимые покупки, принять гостей, и в то же время заниматься журналистскими делами, вести телефонные переговоры, побывать на своей службе и редакции. Но главное - помочь Юрию Арсеньевичу работать над новыми или переиздающимися книгами, принимая на себя обязанности и секретаря, и редактора. Все, кто более или менее близки к дому Дмитриевых, восхищаются энергичностью, неутомимостью и оптимизмом этой очаровательной женщины.

Юрий Арсеньевич и Людмила Николаевна - поклонники Крыма. И какие поклонники! Многие годы их летний отдых не мыслился без Дома творчества в Ялте. Мы с моей женой Маргаритой Ивановной тоже стали верными ценителями здешних мест; однако, нам был более по душе Мисхор, отделенный от модной Ялты мысом Ай-Тодор со своим Ласточкиным Гнездом.

Но в 1986 году мы "изменили" Мисхору и тоже отправились в Ялту. Нам повезло попасть в тот же московский поезд, в котором ехали Дмитриевы, и над нами, начинающими ялтинцами, опытные знатоки тех мест взяли шефство. Мы должны были только точно выполнять указания Юрия Арсеньевича. "От Симферополя дальше едем на такси!", - прозвучало распоряжение Дмитриева. Но я, быстро сориентировавшись, купил билеты на полупустой экскурсионный автобус, несколько удивив шефа своей неожиданной шустростью. Ехали мы хорошо. Ко всему прочему по радио нам напоминали об окружающем мире. И вот мы в ялтинской "Актере". "Когда будем получать комнаты, - продолжал руководить нами Дмитриев, - проситесь в Олимпийский корпус. Тихо, спокойно, уютно, столовая близко, библиотека и кино-зал тоже". Мы послушались и сразу оценили предусмотрительность Юрия Арсеньевича. "А вечером - к нам, пить чай!" - прозвучало неоспоримое приглашение Дмитриевых, удостоверившихся, что у нас все в порядке и мы довольны началом курортной жизни. Добавлю, что после первой поездки в Ялту мы отдыхали там же еще много лет, и почти всегда одновременно с Людмилой и Юрием Арсеньевичем.

Если раньше мы были знакомы с Юрием Арсеньевичем только на деловой и творческой почве, то здесь, в Ялте, мы очень сблизились, и общение наше приобрело иной характер - можно сказать, что мы подружились. Разговоры на пляже, на знаменитой скамеечке возле клубного корпуса, походы в центр Ялты за прессой и на базар за дарами юга - все это открывало возможности для бесед на самые различные темы. Вечерние встречи в номере у Дмитриевых в Ялте это не просто приятные застолья, а возможность всякий раз пообщаться не на ходу. Сколько интересных знакомств состоялось во время таких встреч "за чаем" или "за арбузом"!

"Скамеечку" возле выхода из столовой миновать было невозможно, если там уже устроился Юрий Арсеньевич. "Станислав Сергеевич, посидим!" - раздавался его призыв, сидящие сдвигались теснее, находилось еще одно место, и продолжаются интереснейшие разговоры, а иногда - и споры. Как же тут устоять против соблазна активного общения с интересными собеседниками, хотя после сытного обеда нет-нет, да и тянет подремать.

Чаще всего спорил Юрий Арсеньевич с Владимиром Филипповичем Коралли. Они принадлежали почти к одному поколению, были дружны, но память у них оставалась избирательной. Поэтому оченки одного и того же события оказывались весьма различными. Откровенно говоря, Юрий Арсеньевич почти всегда бывал ближе к истине, а актерская фантазия милейшего Владимира Филипповича иногда эффектно приукрашивала происходившее в эстрадном мире. Споры завязывались между ними нешуточные, и я помню, как Людмила Николаевна старалась усовестить Юрия Арсеньевича / "Не спорь! Он ведь старше тебя!.."/.

Юрий Арсеньевич с юности любил цирк и эстраду. И хотя он плотно занимался театроведением, постепенно отходя от эстрадных интересов, / "Эстрада - искусство молодых", - говорил он/, все равно оставался потрясающим знатоком этой области искусства. Вспоминаю, как после моего знакомства с Елизаветой Дмитриевной Уваровой, Юрий Арсеньевич сказал: "Контактируйте с ней, она отлично разбирается в эстраде. А я уже отхожу в сторону".

Но цирка, свою юношескую лшюбовь, Юрий Арсеньевич не забывал никогда. Свидетельство этого - и написанные книги, и многочисленные выступления /печатные и устные/, и участие в жюри смотров, конкурсов и фестивалей, и тесные знакомства с деятелями цирка, людьми в большинстве своем глубоко порядочными. О многих из них он вспоминает в своей небольшой по объему, но очень содержательной книжечке под названием "Я жил тогда…". "Я рассказываю о том, чему сам был свидетелем, - пишет Юрий Арсеньевич в обращении к читателям. - Ничего не хочу восхвалять, знаю, что в действительности немало дурного, жесткого, грубого, пошлого, злого, сам встречался с этим. И все-таки заявляю: в конечном итоге правда и добро торжествуют. Я всегда верил в высокое предназначение искусства и его вечное движение" 1. Этот символ веры передавался окружающим, покорял убежденностью, заставлял людей тянуться к Юрию Арсеньевичу и верить, верить, верить…

Возвращаясь мысленно в прошедшие ялтинские годы, вспоминаю о том, что ежегодно во время крымского отдыха Юрий Арсеньевич обязательно наносил визит директору цирка Алисе Михайловне Кирилюк, а затем организовывал "культпоход" для своих друзей на цирковое представление, когда даже моя крошечная внучка Лизочка впервые приобщилась к этому замечательному искусству по инициативе знаменитого цирковеда Дмитриева.

Будучи в Ялте, Юрий Арсеньевич старался не пропускать возможность побывать в Домике А. П. Чехова. В конце первой сентябрьской недели от дирекции дома-музея всегда поступало приглашение посетить празднование "Чеховского новоселья". Связь музея с нашим домом творчества осуществляла известная нам всем научная сотрудница Алла Васильевна Ханило, в свое время близко знавшая Марию Павловну Чехову. Иногда нас возили на "Новоселье" специальным автобусом, иногда мы добирались муниципальным транспортом, но всегда возникало ощущение радостного праздника, происходила связь времен. Несколько раз наша компания во главе с Юрием Арсеньевичем ездила в Гурзуф на дачу Чехова, где мы по каменистому обвалу осторожно спускались к воде, представляя себе, как великий писатель здесь любовался морем.

Насколько же Крым причастен к истолрии русской культуры! Какое разнообразие здесь чудес природы! И какими же таинственными силами он обладает, если так воздействует на приезжих. Нас, северян, заколдованных Крымом, объединяет между собой нечто, неподдающееся словесному определению.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Дмитриев Ю. А. "Я жил тогда…", М., 1995. С. 3.

С. С. Клитин