История первая, в которой почти ничего не рассказывается.
Светало. Ночь украдкой покидала город. Закрывали глаза уставшие светить, уличные фонари. Просыпались голуби и воробьи. Сонные шофёры развозили по булочным тёплые буханки хлеба, а на пустынных улочках, как старые патефоны, шуршали метлами унылые дворники. Над городом неторопливо поднималось огромное майское солнце. Оно гладило лучами крыши, будило цветы на балконах и клумбах, заглядывало в открытые окна домов и в пыльные окошечки чердаков. Большой шумный город оживал.
Проснулись пахнущие стружками и лаком полуподвалы и мансарды художников. Открылись не пропускающие городской шум музеи, выставки и библиотеки. Сквозь фрамуги вторых этажей выплёскивались на улицу длинные, как серпантин, гаммы солидных роялей и тонкий писк кокетливых скрипок. Словно богомолы и кузнечики, стрекотали пишущими машинками писатели и критики. Композиторы, как прачки, сушили на верёвках, написанные на нотной бумаге тушью, сырые мелодии. Поэты пели под гитару. Певцы писали стихи. Киностудии всё время кого-то снимали на пляжах и в кафе. И только такси, тихо шурша шинами, сновали от вокзала к вокзалу, от театра к театру, от редакции к редакции. Начинался день. Закипала жизнь. Жизнь большого шумного города.
А рядом с этим большим шумным городом, совсем рядом, как телефонная будка около гостиницы, стоял маленький, тихий на вид городок, в котором жили клоуны. В их городке не было ни театров, ни редакций, ни музеев, ни такси. Но всё-таки жизнь в нём протекала по-своему бурно и все его жители, как и люди, размышляли о жизни, о её противоречивости и её смысле. Может быть не все из их размышлений вам сразу станут понятны, но вы не огорчайтесь, а главное не торопитесь, и тогда обязательно всё поймёте.
История вторая, про Пипа и Биби, у которых всё на что-нибудь похоже.
Каждое утро клоун Пип, проснувшись и позавтракав, бежал к своему другу клоуну Биби, чтобы поиграть с ним в какую-нибудь интересную игру, но сегодня Пип проспал. Зато Биби пришёл к нему сам и сказал: "Пип! Смотри как интересно. У нас в городке все на что-нибудь похоже.
-Не понял. - пробурчал спросонья Пип.
-Вон, видишь куст?
-Ну.
-Он похож на лопнувший мыльный пузырь.
-Точно! - обрадовался Пип.
-А заборчик Дахи похож на расческу. - продолжал Биби.
-А твой домик - на старый
артистический кофр. - включился в игру Пип и добавил, - А давай кто больше придумает таких похожестей?
-Давай! - радостно ответил Биби, и побежал домой за ведёрком и мясорубкой.
Взяв всё, что ему необходимо, Биби залез на крышу городских часов, что стоят на улице Хохотучей, и поставил ведёрко слева, а мясорубку справа. В ведёрке у него мыльная вода и когда он заливает её в мясорубку и дует, то оттуда вылетает ровно столько мыльных пузырей, сколько дырочек в мясорубке. Они летят, переливаясь на полуденном солнце всеми цветами радуги, и радуют прохожих идущих кучей по улице Хохотучей. Потом они приземляются на тёплый и серый, как спина слона, асфальт и лопаются, оставляя круглые мокрые следы. И до тех пор, пока они не высохнут, улица сверху будет похожа на большой черно-белый мухомор, а прохожие на букашек и козявок с авоськами.
А на окраине городка, на большом пустыре расположился Пип и смотрел на мир совсем по-другому. Он лежал под огромным листом лопуха и смотрел на бегающих по нему взад-вперёд муравьев, так похожих на прохожих идущих кучей по улице Хохотучей.
Оба они - и Пип, и Биби - на столько увлеклись своими наблюдениями, что не заметили как наступил вечер, и на ещё светлом небе стали я появляться яркие звёзды, очень похожие на маленькие лампочки, горящие под куполом самого большого цирка.
История третья, про то, как Коха за солью ходил.
Клоун Коха всегда очень занятый, поэтому он очень рассеянный и если бы не его соседка Даха, то он бы три раза в день умирал от голода. И даже если бы он приготовил себе обед, он запросто мог забыть его съесть.
Поэтому Даха помогала Кохе справляться с его трудностями. Однажды она сказала ему: "Коха, я буду готовить суп, а ты пойди и купи соли".
-Хорошо. - сказал Коха и ушёл.
Через полчаса Коха пришёл и сказал: "Там на углу продают помидоры и я решил купить хлеба. Что-нибудь ещё надо для супа?"
-Я же просила купить соли.
-Ах, да. - спохватился Коха. - Помню-помню. И ушёл.
Через полчаса он вернулся.
-Я купил для нового супа новые ложки! - торжественно объявил он. - Смотри какие красивые!
-Я просила соль купить.
-Да-да, конечно. - сказал Коха, стукнул себя по лбу и ушёл.
Через полчаса Коха пришёл и сказал Дахе: "Я встретил Биби, он передаёт тебе привет. Ты знаешь, они с Пипом научились варить кисель из одуванчиков. Представляешь?"
-Это хорошо, но мне нужна соль.
-Ой, опять забыл. Сейчас, чтобы не забыть, запишу на листочке. И сунув записку в карман, Коха ушёл.
Через три часа Коха пришёл.
-Почему так долго? - спросила Даха.
-Понимаешь, я подвернул ногу, и пришлось идти на руках, а по дороге записка выпала из кармана и вот я пришёл спросить, что нужно купить.
-Соль. - спокойно ответила Даха.
-А! Точно! - воскликнул Коха. - Сейчас принесу.
Когда Коха вернулся, Дахи уже не было. На столе стояла тарелка холодного супа. Коха виновато сел и стал, с неохотой есть несолёный суп. Его брови столкнулись, как две автомашины на перекрёстке. Он старался вспомнить, что он должен был купить, но так и не вспомнил. А утром пришла Даха и сказала ему: "Купи пожалуйста молока и шесть булочек". Он сказал: "Хорошо", но выйдя из дома, встретил Пипа и тут же всё забыл. Так до вечера они и будут сидеть на скамейке и решать кроссворды, но это не беда. Пока Коха спал, Даха давно уже всё купила.
История четвёртая, про то, как Чико стал Белым клоуном.
Клоун Чико ужасный зазнайка. Он считает себя большим драматическим актёром. А так как в городке театра нет и проверить его способности никто не может, то он считал себя большим непризнанным актёром.
Ходит Чико медленно, осторожно, как - будто его голова может упасть, как фарфоровая ваза со шкафа, и разбиться. И даже в такую прекрасную погоду, как сегодня, он важно несёт в правой руке раскрытый зонт, чтобы ничего не смогло упасть и испачкать его белый костюм и нежное накрахмаленное жабо. Но белыми они были не всегда.
Раньше, когда Чико был маленьким, он всего боялся. Скрипнет дверь или щёлкнет будильник и он уже бежит к бабушке. С бабушкой он не боялся ничего. Но вот однажды в гости к бабушке Чико приехала её подруга - бабушка Гретта, и они пошли немного погулять. Чико остался на целый день один. Сколько страха натерпелся он в тот день. Едва бабушка вернулась, Чико бросился к ней.
-Соскучился? - ласково спросила бабушка.
-Нет. Стра-а-ашно.
-Как тебе не стыдно. Такой большой, а боишься оставаться дома один. - грозно сказала бабушка Гретта и незаметно подмигнула подруге. - Сейчас мы будем печь пирог с яблоками, но ты, Чико, его не получишь до тех пор пока ни станешь смелым.
И обе бабушки ушли на кухню, а Чико вышел во двор. "Как же я стану смелым, если вокруг всё такое страшное?" - думал он, и чем дальше он отходил от дома, тем становилось всё страшнее и страшнее. И вдруг ему впервые в жизни крупно повезло - он споткнулся и упал в огромный деревянный ящик, в котором хранили мел. Из ящика Чико вылез весь белый и счастливый. Для верности он положил ещё кусочек мела в карман и весело зашагал домой, есть яблочный пирог. Он уже ничего не боялся, потому что он был С МЕЛОМ.
История пятая, про Шлёпу и его философские убеждения.
Толстого, пахнущего ватрушками Шлёпу боялись все. Потому что он всё про всех знал и всегда кричал: "Какая безобразия! Я буду жаловаться!" А так как он никогда никуда не жаловался, то все его боялись ещё больше. Он всегда был чем-то не доволен и ходил сердитый, как насос. "Почему скрипучие двери смазывают, а скрипучие кровати нет? Почему высокие каблуки стучат громче, чем низкие? Почему во фруктовом мороженом нету фруктов?" И ещё тысячи разных "почему" обрушивались на жителей городка, когда он шёл по улице. Сам Шлёпа носил тапочки, спал в гамаке и покупал только пломбир, так как считал, что эскимо должны есть только эскимосы. Жил он в небольшом домике, на окне которого вместо кактуса стояла табличка "Все билеты проданы", за что его и прозвали Администратором.
В жаркие летние вечера, когда по дому широко размахивая крыльями, летали мухи, Шлёпа в ночной пижаме и колпачке выходил на крылечко и, играя тихонько на концертино, рассуждал. "Если всё время смотреть под ноги, то не увидишь звёзд, а если смотреть на звёзды и не смотреть под ноги, то можно упасть и набить себе такую шишку, что звёзды посыпятся из глаз. Значит лучше всего наблюдать за звёздами осенью, когда они отражаются в лужах, по которым можно ходить, если одеть калоши"
Эти ночные рассуждения навели уже однажды Шлёпу на важные научные открытия. Такие например, как "Люди, грызущие ногти - каннибалы", "На мелких ворах горят шапки, а на крупных - театры", "Если на вас бросают тень, то можете не рассчитывать на место под солнцем".
Издалека Администратор Шлёпа был похож на большую небритую бабочку, которая завтра опять полетит опылять улочки городка и, размахивая руками, разбрасывать свои "почему". Потому что он верил в то, что если под тебя копают, то обязательно найдут зарытый талант.
История шестая, в которой Рипси понял, что такое настоящий клоун.
Клоун Рипси был хромой и мрачный. Хромой потому, что раньше был акробатом и упал. А мрачный потому, что ему трудно было быть клоуном. Как и любому акробату, ему мешал нос на резинке, большие ботинки и рыжий парик. И он их иногда снимал. Вот и сегодня он снял грим и, увидев какой он в сущности симпатичный, решил запечатлеть себя на бумаге. Взяв карандаш, Рипси принялся за дело.
Не прошло и часа, как портрет был готов. Рипси был доволен своей работой. Он гордо расхаживал по дому и время от времени произносил многозначительное: "А!? Каково!?" Но этого ему показалось мало. Нужен был кто-то, кто смог бы оценить творение по достоинству. Тогда Рипси быстро загримировался и обзвонил всех знакомых, телефоны которых ещё не стёрлись в его памяти.
Пришли все. И Пип с Биби, и Администратор Шлёпа, и растяпа Коха, и Даха с Чико. Раздеваясь и проходя в комнату, они все шумели, наступали друг другу на ноги, извинялись и долго не могли рассесться. Наконец настала торжественная минута. Рипси вынес портрет. Серьёзные лица клоунов пытливо всматривались в бумагу, с которой на них смотрел симпатичный молодой человек с аккуратно причёсанными волосами.
-Кто это? - почти одновременно спросили все. Горький ком обиды встал в горле Рипси, но он проглотил его. Потом глубоко вздохнул и вдруг почувствовал себя настоящим клоуном.
-Это? - переспросил, улыбнувшись Рипси. - Это никто. И чиркнул спичкой.
История седьмая, про то, как Пип шёл на день рождения Биби.
Однажды утром Пип проснулся в очень хорошем настроении и подумал, что именно в такое утро наверное и родился когда-то его друг Биби. "Подарю-ка я ему велосипед. - решил Пип, но вдруг задумался. - Ведь велосипед дорого стоит и Биби может подумать, что мне от него что-нибудь нужно и не примет подарок. Может быть лучше подарить просто открытку? Но тогда он подумает, что я жадный скупердяй. А если я ему подарю половинку шахматной доски с фигурками раскрашенными половина в чёрный, половина в белый цвет, которые специально сделаны для игры с зеркалом, тогда он может расценить это как намёк на то, чтобы больше не приходить. Ох, как тяжело выбрать для Биби подарок. За что не возьмись, про всё он может подумать не так, как надо."
Полдня Пип ломал голову над подарком, но так ничего подходящего и не нашёл. "Раз он такой глупый, пойду без подарка. В конце концов, важно внимание", - решил Пип и отправился в путь.
Ярко светило солнце, день был жаркий. Идя по пыльной дороге, Пип вдруг увидел на обочине красивый цветок, и решил сорвать его и подарить Биби. Но когда сорвал, то заметил, что это необычный цветок, и что таких он никогда ещё не видел. Пип понюхал его и обомлел - какой запах! Он прыгал и кричал от радости, рассматривал цветок с разных сторон, то кружил его над головой, то прижимал бережно к груди. Потом он решил придумать ему название, но в голову долго ничего не приходило, и тогда он назвал его в честь первого владельца, то есть себя, Пипанчиком. Вдохновение не заставило себя ждать. И вот уже Пип танцевал на травке, насвистывая новую мелодию, а в голове у него ,быстро складывался изящный сонетик, с ритмами на "Пипанчик".
Когда последняя свечка догорела на именинном пироге Биби, он взял пистолет, сказал зеркалу "Спокойной ночи", лёг в постель, выстрелил и уснул. Он спал спокойно, потому что был уверен, раз Пип не пришёл, значит он увидел цветок, который Биби утром посадил на обочине дороги.
История восьмая, про Коху и его лучшего друга.
Большая рыжая луна освещала маленькие домики обитателей городка и, словно огромный белый таракан, стоящий на бугорке домик Кохи. Это был старый брошенный троллейбус. Растопыренные в разные стороны дуги, на которых он иногда сушил бельё, служили ему телевизионной антенной, а над передней и задней дверьми вместо "вход" и "выход" было написано "вдох" и "выдох. Но не это было причиной его бессонницы, а что-то другое, чего он и сам объяснить не мог. Он монотонно ходил взад-вперёд по дому, от этого дуги вздрагивали, и казалось, что этот огромный таракан сейчас побежит. Но всё оставалось на своих местах, только Коха не находил себе места. Он поднялся по лестнице на крышу, служившую ему балконом, и ничего так не найдя, снова спустился вниз. То ли луна была такая большая, что хотелось выть на неё, то ли Дахин суп опять оказался несолёным, только Коха вдруг сел за печатную машинку и начал по ней барабанить.
Он не знал точно, что именно будет печатать. Просто вылавливал какие-то отдельные понятия, выплёскивающиеся из общего потока мыслей. Иногда ему казалось, что в комнате два Кохи. Один сидит о чём-то думает, а другой, словно дождь, стучит капельками букв по бумаге, которые сливаются в маленькие лужи слов и от этого тяжёлая намокшая бумага переваливается на ту сторону машинки. И тут он замечает третьего Коху, внимательно наблюдающего за первыми двумя из зеркала, и понимает, что сам он уже получается четвёртый.
-Фух, как душно. - произнёс он хором и, с шумом вытащив недописанный лист, стал читать.
"Мой самый лучший друг - это Брико. Он очень смелый, потому что не боится ни собак, ни сквозняков, ни одиночества. С ним всегда весело и даже грустные истории у него в конце получаются смешными. Он всегда приходит на помощь в трудную минуту и может показывать фокусы. Рядом с ним чувствуешь себя уверенно. Брико может дать дельный совет, от которого все сомнения уйдут прочь. Он и поругает необидно, и похвалит тактично, и любую тему в разговоре поддержит, и не станет смеяться, если у тебя что-то не получается. С ним я бы с радостью продружил всю жизнь.»
Тут Коха на минуточку задумался, проверяя все ли хорошие качества Брико он перечислил, и убедившись, что все, вставил лист обратно в пишущую машинку и допечатал внизу: "Как, все-таки, жалко, что у меня нету такого друга.»
История девятая, про один странный летний день.
Утром 5-го августа Чико проснулся в плохом настроении. Тщательно расчесавшись и с неохотой почистив зубы, он вышел на улицу, чтобы убедиться в том, что не только он, но и всё вокруг скверно. Но на улице сияло солнце и пели птицы. "Надо же как всё здорово. Значит и мне надо развеселиться". - подумал Чико, но едва сделал шаг, как споткнулся о ведро, неубранное им вчера, и упал в сырую после ночного дождя клумбу. "Ну, вот ты кажется уже и раз веселился, Чико. Ни правда ли весело?" - сказал он сам себе и уныло побрёл домой. Чтобы не тратить время зря, Чико залез не раздеваясь в ванную и выстирал костюм прямо на себе. Радуясь своей находчивости, он вышел на крылечко, чтобы быстро высушиться на солнце, но оно, как назло, ушло за тучку. Долго стоял Чико в ожидании солнца. Хмурясь и капая, он с презрением смотрел на тучку, которая, как ему казалось, хмурясь и капая смотрела на него. Наконец терпение Чико лопнуло. Он зашёл в дом и так сильно хлопнул дверью, что вся штукатурка с потолка осыпалась на него, как конфетти на Новый Год. Но Чико сохранял самообладание. Он лишь плотно сжал губы и прищурился. В такой непобедимой гордой позе, облокотясь рукой на спинку стула, он встал перед зеркалом и попытался представить на своём месте Коху или Шлёпу, или лучше обоих сразу. "0й, как бы они смешно выглядели". - улыбнулся Чико, но мокрая рука вдруг соскользнула с опоры и он с грохотом упал вместе со стулом. И так больно ударился, что чуть было не заплакал. "Эники-беники ехал на венике» - процедил сквозь зубы он, вытирая невольно брызнувшие слёэы. Сил нет никаких. Надо чем-нибудь подкрепиться". С такими мыслями Чико встал и отправился на кухню готовить яичницу.
Яичница получилась отменная. Два весёлых жёлтых глаза смотрели на Чико из сковороды и он немного повеселел. Вдруг в дверь постучали. Он бросился было открывать, но резко остановился, подумав, что врядли в таком виде стоит кому-нибудь показываться. От резкой остановки один глаз яичницы соскользнул со сковороды и аппетитно плюхнулся на левый ботинок Чико. Как бы подтверждая правильность его решения. Несмотря на то, что в дверь продолжали стучать, он повернулся и пошёл есть свою пиратскую одноглазунью. "Ничего-ничего .Ещё не вечер". - подбадривал себя Чико, хотя за окнами смеркалось. Он аккуратно разложил ножик, вилку, салфетку и взял солонку, но лишь два раза успел ею тряхнуть, а на третий крышечка солонки открылась и вся соль высыпалась на последнюю надежду Чико. Это было ВСЁ.
Вечером 5-го августа Чико лёг спать голодный и злой. Он долго ворочался и не мог уснуть. От этого ещё больше злился. Вконец измучавшись, он всё-таки уснул. Но вдруг среди ночи вскочил, включил свет, взял ручку, бумагу и стал записывать всю эту историю. Ведь если хорошенько подумать, то не каждый день бывает таким необычайно весёлым и не каждый может похвастаться, что такое произошло именно с ним.
История десятая, про то, как в городке появились телепаты.
После обеда Коха, как всегда, совершал небольшую увлекательную прогулку по своему балкону-крыше и вдруг увидел, что к нему бежит Пип и размахивает руками, пытаясь что-то объяснить. Коха сразу понял, что происходит что-то непонятное и спустился навстречу запыхавшемуся Пипу.
-Что случись, Пип? На тебе лица нет.
-Коха! Я телепат! - выпалил Пип и плюхнулся на лавочку, что стоит перед домом.
-Ну да? - удивился Коха и, с видом вороны, у которой вывалился из клюва сыр, сел рядом. - И что ты теперь будешь делать?
-Сам не знаю.
-Понятное дело, - как можно увереннее сказал Коха и тут же добавил. - А может быть это ещё не точно? Давай проверим.
Пип утвердительно махнул головой, потом взъерошил, что было сил у волосы и таинственно произнёс: "Сейчас к нам подойдёт Биби и скажет: "Ну что же ты убежал, и кисель не допил?"
В этот момент из-за угла дома вышел Биби и, сделав приветственный жест Кохе, обратился к Пипу: "Ну, что же ты убежал, и кисель не допил?"
Коха с Пипом переглянулись.
-Вы чего? - удивился Биби. - Я что-то не так сказал?
-Нет-нет, именно так. - стал успокаивать его Коха, хотя сам так разволновался, что заёрзал на лавочке, не зная, то ли ему встать, то ли сесть. Потом друзья долго обсуждали этот феномен и пришли к выводу, что надо провести ещё один эксперимент. И горячо споря обо всём этом, они отправились к Шлёпе.
Шлёпа сидел на кухне, смотрел на своё отражение в неработающем телевизоре и варил земляничное варенье на зиму. Он весь ушёл в свои мысли и не сразу заметил, что Пип, Биби и Коха стоят перед его домом и о чём-то шепчутся. "Вот так всегда. - проворчал Шлёпа. - Стоит на минуточку уйти в себя, как обязательно кто-нибудь придёт и выведет из себя."
-Сейчас Шлёпа выйдет и скажет: "Ну, чего стоите? Проходите в дом.» - сосредоточенно произнёс Пип и все принялись ждать.
Ждали они не долго. На порог вышел Шлёпа и крикнул: "Ну чего стоите? Проходите в дом". Проходя в дом, Коха рассказал Шлёпе про то, что Пип телепат и Биби тоже подтвердил это. Но Шлёпа ни чуть не удивился, а лишь усмехнулся и сказал, что он тоже умеет отгадывать мысли на расстоянии.
-А ты не врёшь? - засомневался Коха.
-Это так же правда, как я - это я, а ты - это ты.
-Хорошо, тогда ответь нам, что мы сейчас тебе скажем?
-Вы мне сейчас скажите, - не торопливо произнёс Шлёпа. – Ну, ты даёшь.
-НУ, ТЫ ДАЕШЬ! - почти хором сказали Пип, Биби и Коха.
-Это ещё не всё. Я знаю, что и Биби тоже телепат.
-Я? - удивился Биби. - Не может быть.
-Сейчас я буду передавать тебе мысли на расстоянии. - таинственно прошептал Шлёпа. - И ты мне скажешь какого цвета у меня в кармане помидор. Думай!!!
-К-красного. - не уверенно ответил Биби.
-Правильно! Тут все зааплодировали, а Биби засмущался.
-А-а! Я всё понял. Я тоже телепат. - торжественно объявил Коха. -Сейчас Шлёпа стукнет себя по лбу и крикнет: "0й, кажется варенье подгорело !"
Но только "ой-ой-ой" успел прокричать Шлёпа и убежал на кухню. Это немного огорчило Коху, но зато потом, когда все вчетвером сидели и пили чай с душистым земляничным вареньем, Коха подумал: "Как всё-таки хорошо, что все мы телепаты", и все улыбнулись, прочитав его мысли.
История одиннадцатая, рассказывающая, что такое настоящие друзья.
По улице шла Осень. Она была вся в тумане и в дожде. На шее, словно небрежно наброшеный шарф, развевался ветер. Весь чёрный асфальт позади неё был усыпан золотыми звёздами кленовых листьев, а в чёрных дырах огромных луж безвозвратно исчезало отражение летнего неба. Она была очаровательна, и никто не посмел выйти на улицу соперничать с её красотой и гармонией. Все сидели дома и, словно сговорившись, смотрели на тускло освещённую фонарями улицу, по которой под неслышную музыку полонеза прохаживалась Осень.
На следующий день все в городке только об этом и говорили. Только Рипси почему-то никто нигде не видел. То ли он проспал, то ли у него не было зонта. Он вообще был большой чудак и никто особенно не волновался из-за его отсутствия. Но и на следующий день он нигде не появился. И только в четверг к вечеру у всех его друзей тревожно зазвонили телефоны. Он приглашал их прийти и оценить новое произведение искусства, на этот раз не изобразительного, а литературного. Это было стихотворение. Настоящее. С рифмами. Вот оно.
"Прощайте все. Пришёл мой смертный час.
Мне, право, жалко расставаться с вами,
Но мы судьбу не выбираем сами -
Судьба, к несчастью, выбирает нас.
Я не ропщу, идя в последний путь.
Мне умирать приятно, а не страшно,
Себя всего на благо вам отдавши,
Ведь в этом нашей жизни суть.
Меня вы вспомните ещё не раз,
Когда вам будет холодно и грустно,
И слышен под ногами хруст, но
Возврата нет. Пришёл мой смертный час."
Так написать хотел осенний лист,
Но не успел.
Увы, сорвался вниз.
Рипси помнил свою неудачу с портретом и теперь очень рассчитывал на то, что последние две строчки сонета произведут триумф. Он даже представлял, как все будут плакать, а потом смеяться, когда поймут, что речь шла не о нём, а об обыкновенном кленовом листе. Для большей убедительности он забросал всю комнату листьями, вдоль стен поставил сухие лесные коряги, под которыми в самых неожиданных местах стояли толстые свечи. От их тусклого света по потолку расползались замысловатые подрагивающие тени. А чтобы их было лучше видно, Рипси даже снял люстру, оставив только шнурочек, на котором она висела.
Вскоре пришли друзья. Рипси предложил всем проходить, а сам исчез за шторкой соседней комнаты. Как только они вошли в комнату, их весёлый гомон сразу затих, им даже показалось, что они попали в желудок динозавра. Ошеломлённые таким интерьером, гости медленно расселись на заранее приготовленные стулья и стали робко осматриваться, стараясь не издать ни единого звука. Какая-то гнетуще-липкая тишина заполняла пространство между потолком и полом, как-будто из комнаты кто-то выкачивал воздух. Становилось тяжело дышать, и даже все вздрогнули, когда вошёл Рипси и поставил табуретку под шнурочком от люстры. Едва сдерживая смех, он встал на табурет, сосредоточился и начал читать: "Прощайте все. Пришёл мой смертный час...
Больше он ничего произнести не успел. Раздались крики, шум падающих стульев, все бросились к нему. Кто-то включил свет, кто-то растирал виски и лил в рот сердечные капли, кто-то положил на голову грелку со льдом, а под ноги подставил таз с горячей водой, а Коха с Чико под командованием Дахи уже выносили коряги и выметали противно шуршащие листья.
Больше Рипси стихов не писал. А может быть, и писал, только об этом никто не знает, потому что он их больше никому не читал. Конечно, это очень тяжело, когда пишешь, а прочитать некому. Зато теперь он твердо знал, случись с ним чего - к нему всегда придут на помощь, ведь у него такие прекрасные друзья.
История двенадцатая, про один странный конфликт.
Вы можете не поверить, но Коха в молодости был клишником. Клишник - это тот, кто садится в "шпагат", стоит в "мостике", складывается пополам и поднимает ноги выше головы. А когда ноги бывают выше головы, то от этого они зазнаются и начинают думать, что они не только выше, но и главнее её. Но голова у Кохи была умная и не обижалась на это. А вот ноги никак не могли поделить своего первенства и поэтому всё время ссорились.
-С меня начинают ходьбу все солдаты! - кричала левая нога. - Значит я главнее.
-А с меня начинаются все танцы! - заявляла правая.
-А зато левая ближе к сердцу!
-А почему же тогда считается плохой приметой вставать с левой ноги, а?
-Ну и что. Зато левая никогда не пинает консервные банки на улице, а ты... - Итак целыми днями.
При ходьбе, когда на несколько секунд одна нога обгоняла другую, она оборачивалась, чтобы злорадно посмотреть на отставшего противника и из-за этого казалось, что Коха ходит криволапя и спотыкаясь. Иногда они отворачивались друг от друга, и тогда Коха ходил, как Чаплин. Иногда вообще расходились, и тогда он сидел в "шпагате". Но однажды, после очередной ссоры, правая нога не выдержала и так сильно пнула левую, что упал сам Коха.
И с тех пор он решил никогда больше не поднимать ноги выше головы. И другим советует тоже самое.
История тринадцатая, в которой Чико перестаёт зазнаваться.
Чико был действительно из театральной семьи. Правда не вся его семья работала в театре, а только его дедушка. Но всё равно он очень гордился этим. Говорят, что его дедушка был в театре главным художником. И не простым художником, а ХУДОЖНИКОМ ПО СВЕТУ. Чико помнил, как в детстве дедушка рассказывал ему о тех историях, которые показывают в театре, но после вчерашних споров со Шлёпой об актёрском мастерстве ему самому захотелось всё это посмотреть, чтобы ещё раз убедиться в правильности своих мыслей относительно своей гениальности. Вечером он тайком от всех снял грим, дабы никто не догадался, что он клоун, и отправился в большой город, в театр.
То, что театр начинается с вешалки, Чико усвоил сразу. Ведь стоило ему снять пальто, как сразу у него оторвалась вешалка. "Как давно я не носил пальто. Хорошо, что никто не заметил." - подумал Чико, хотя на него и так никто внимания не обращал. Вокруг ходили умные люди, который вместо того, чтобы здороваться, почему-то целовались, разговаривали только одними гласными буквами и курили там, где курить запрещалось. Глядя на их экстравагантные одежды, Чико подумал, что можно было бы и не переодеваться в нормальный костюм. Он мог бы ещё что-нибудь подумать, но тут потушили свет и начался спектакль.
Четыре актёра показывали историю про бедную девушку, которая сильно любила мужчину. Мужчина тоже сначала любил девушку, но потом полюбил немного и перестал. Тогда девушка обиделась и умерла. И все четыре актёра играли так, будто они тоже должны после спектакля умереть. Это произвело на Чико такое сильное впечатление, что когда всё закончилось и включили свет, все разошлись, а Чико сидел на своём месте и смотрел на закрытый занавес. Он думал об актёрах и их мастерстве. Его раздумья прервал сердитый гардеробщик, принёсший Чико пальто с оторванной вешалкой. Всю дорогу домой Чико медленно хлопал в ладоши и, с видом человека, упавшего ночью с кровати, тихо шёл сквозь расступающуюся перед ним уличную толпу. И только тогда, когда он ударился лбом о дверь, Чико понял, что наконец-то пришёл домой. Ему почему-то было ужасно стыдно. Он быстро загримировался, набрал в резиновую клизму воды, соединил её с трубочкой в кармане, сел и тихо заплакал полуметровыми слезами.
История четырнадцатая, про то, как начиналась зима.
Осень подходила к концу. Все так устали от холодных и пасмурных дней, что уже две недели никто не выходит на улицу. Сначала ещё перезванивались по телефонам, но вскоре и это надоело. Даже с днём рождения перестали друг друга поздравлять. Просто сидели дома и ждали зиму. Но больше всех ждал зиму Шлёпа, потому что зимой бывает Новый Год, а в Новый Год происходят всякие чудеса. Он верил в чудеса и очень ждал их, но зима почему-то не наступала.
Завернутый в тёплый плед, словно куколка бабочки, Шлёпа лежал в гамаке и смотрел в потолок. Он так долго смотрел, что ему начало казаться, что он смотрит в зеркало. В этом огромном объёмном зеркале Шлёпа отражался не маленьким смешным ворчуном, а высоким красивым мужчиной, который работает известным на весь мир писателем. Он ловко прыгает с сачком в руках по большой светлой комнате, скорее похожей на борцовский зал, чем на кабинет, и ловит разбегающиеся в разные стороны, умные мысли. Те, что не успели ускользнуть от его писательского сачка, он прячет в огромные спичечные коробки и складывает на полки, как книжки. Наловив достаточное количество и уставив верхнюю полку до самого потолка, он устало плюхается в массивное кресло и ждёт, когда прийдёт наконец слава. И вдруг дверь открывается и в кабинет, освещая путь свечами, вваливается большущий аппетитный торт, а за ним спешит свита из маленьких шустрых пирожных и ярко разодетых конфет. Все они улыбаются и хлопают в разноцветные сладкие ладоши. Потом торт начал что-то говорить на непонятном для Шлёпы языке и только время от времени, когда он произносил "Виват, Шлёпа!", все опять начинали хлопать в ладоши. Вдруг одно самое улыбчивое пирожное подбежало к Шлёпе и подпрыгнуло, чтобы его поцеловать, а Шлёпа по привычке открыл рот, и пирожное исчезло у него под языком. Наступила неловкая пауза. Шлёпа вдруг понял, что сделал что-то не так и надо что-то предпринять, чтобы слава не приняла другого смысла. Но он не знал, что именно надо предпринимать в таких ситуациях и с досады заплакал. Все его начали успокаивать, а торт подошёл к нему и по-матерински прижал к своей бисквитной груди. От чего Шлёпа заплакал ещё больше, потерял контроль и стал слизывать крем и уплетать торт за обе щеки. Не известно чем бы это всё закончилось, если бы Шлёпе ни попался кусок, который невозможно было разжевать. Шлёпа открыл глаза и обнаружил, что он жуёт плед.
Время было позднее, но спать уже не хотелось. Хотя и вставать с нагретого места, чтоб окунуться в холодную прорубь комнаты, тоже не хотелось. И он опять уставился в потолок. По потолку, заложив крылья за спину, важно расхаживала большая черная муха. Она показалась Шлёпе очень подозрительной, потому что все приличные мухи к зиме засыпают. К тому же это хождение по потолку стало его раздражать. И он решил выяснить истинные причины такого неадекватного поведения мухи.
"Прежде всего надо узнать в какой из форм существования материи находится эта муха в данный момент времени." - начал мысленно рассуждать Шлёпа. Он знал четыре формы. "ШУМНО и НЕОБЯЗАТЕЛЬНО" - это когда на празднике все веселятся и не надо никуда торопиться. "ШУМНО и ОБЯЗАТЕЛЬНО" - это когда все собираются на репетицию оркестра и надо играть только то, что написано. "ТИХО и НЕОБЯЗАТЕЛЬНО" - это когда можно мечтать или просто спать. "ТИХО и ОБЯЗАТЕЛЬНО" - когда надо о чём-то думать, как сейчас, или что-то записывать. Но ведь мухи не умеют писать." - мелькнула догадка в голове у Шлёпы.
-Странная муха. - вслух подвёл итог Шлёпа.
-Сам ты странный. - ответила обиженно муха и, глубоко вздохнув, улетела.
Шлёпа, как ошпаренный, выскочил из гамака и стал взглядом её искать, но её уже нигде не было. Он оббежал всю комнату, но так и не нашёл эту странную муху. И только сильно зажмурившись, он смог напрячь слух и услышать, идущий откуда-то с чердака, её тихий детский храп. Шлёпа кинулся к окну и увидел, что весь городок был белым, словно вся побелка с его потолка высыпалась на улицу.
-Зима пришла. - радостно прошептал он. - А я-то голову ломаю, философствую...
История пятнадцатая, про гармонию какофонии.
Если внимательно присмотреться, то можно увидеть невооружённым глазом, что все следы на снегу ведут к небольшому деревянному домику, на котором висит табличка "Клоун-Клуб". А если хорошо прислушаться, то можно услышать, как оттуда доносятся волшебные звуки вальса. А если ещё и приоткрыть чуть-чуть дверь, то будет видно, как строгий Чико проводит репетицию оркестра. Он важно стоит у дирижёрского пульта и ритмично размахивает своим зонтиком, как дирижёрской палочкой. Иногда он откидывает голову назад и зажмуривается, как будто музыка, в которой он купается, может попасть ему в глаза. Иногда раскачивается из стороны в сторону, как это делает кобра факира. Иногда сильно наклоняется вперёд, как кланяются знаменитые артисты в театре, и потом резко поднимается, да так, что кажется, что его маленький цилиндр вот-вот слетит с круглой, как нота "фа", головы. И вдруг гармония нарушается и Чико, вытянув по-петушиному шею, кричит: "Стоп! Стоп! Даха! Как не стыдно, так лупить по клавишам!"
-Я никак не могу его поймать.
-Кого его? Ритм?
-Да, нет же. Таракана, который ползает между клавишами.
-Это не репетиция, а какой-то сумасшедший дом. - возмущается Чико, - Чем вы там заняты?
-У меня кепка упала. - оправдывается вылезающий из-под лавки Биби.
-Только не надо вводить меня в заблуждения, - сердито заметил Чико. -Я видел как Рипси ударил тебя колотушкой от барабана, но ты ведь сам первый засунул ему флейту в ухо.
-Это он первый. - обиженно пробурчал Биби.
-Что за смех? Коха! Пип! Что вы играете?
-Мы играем первую партию. - дружно отрапортовали они.
-Я вас предупреждаю, что это ваша первая и последняя партия, и чтобы больше шахматы на репетицию не приносили. Вам всё понятно?
-Да, нам всё понятно. - снова в один голос ответили Пип и Коха.
-Что с вами происходит? Почему вы так странно разговариваете? - удивился Чико.
-Сейчас я тебе всё объясню. - проговорили они одновременно, обращаясь к Чико, затем повернулись друг к другу и стали вежливо выяснять кто будет говорить первым.
-Сначала скажу я, а потом скажешь ты. - сказали они вместе, Пип Кохе, а Коха Пипу. - Сначала я, а уж потом ты...Да не ты, а я. Тьфу!
Потом они отвернулись друг от друга и синхронно проговорив: "Ну, хорошо. Говори сначала ты, а потом скажу я", оба замолчали.
-Хватит! - закричал Чико и постучал зонтиком по пульту. - Все взяли инструменты. Играем со второй цифры до... Шлёпа, дорогой, ты куда пошёл?
-Я не могу репетировать в такой совершенно дикой обстановке. И если именно вы хотите знать куда я иду, то именно вам я отвечу, что я иду дышать свежим воздухом, потому что у меня совсем закруженная голова.
Выслушав такую глубокомысленную речь, Чико тяжело вздохнул и объявил : "Антракт!"
Словно яблоки из прохудившейся авоськи, замученные музыканты высыпались на улицу. Они носились друг за другом, толкались и кидались снежками, визжали и смеялись. Но больше всех веселился и скакал Чико, потому что очень трудно быть сердитым и важным, особенно когда на улице такая солнечная погода и оркестр из звонких и весёлых голосов без всяких нот и проблем исполняет зимнюю хохотучую песню.
История шестнадцатая, в которой Коха рассказывает свои секреты.
Зимним вечером, когда за окном беззвучно падает снег, а под дверьми свистит сквозняк, когда мурашки стадами начинают бегать по спине от одной только мысли, что надо куда-то пойти, когда дома уютно мерцает керосиновая лампа и пахнет душистым чаем, клоун Коха не мог удержаться от соблазна рассказать кому-нибудь пару секретов.
"Понимаешь, - негромко начал он, - стать клоуном нельзя. Им надо родиться и быть им до конца дней своих. Только это очень трудно, ведь клоуны живут долго, иногда триста лет живут, иногда больше. Потом их забывают и они умирают. А ещё клоуны спят с открытыми глазами, потому что они у них нарисованные.
Все клоуны немного эгоисты и себялюбы. Каждый из них думает, что именно он самый-самый. Но все они разные и каждый по-своему хорош. Конечно, все они завистники и обманщики, но это потому, что всем им хочется быть, как кто-то и ещё лучше. Они никогда не говорят правду про себя, всегда придумывают какие-то небылицы. А если у кого-нибудь что-то есть особенное, то ни один не удержится, чтобы не похвастаться - все клоуны ужасные хвастунишки. Ещё они бывают лентяями, ябедами, жадинами, растяпами и драчунами. Но всё равно я их люблю, потому что они мои друзья, потому что я и сам такой, потому что с нами не соскучишься, ведь у нас каждый день, как праздник."
Тут Коха многозначительно вздохнул, отхлебнул из чашки ещё неостывшего чая и продолжил: "Точной даты рождения у клоунов нету, поэтому они поздравляют друг друга с днём рождения, когда захочется, по несколько раз в году. Вот, допустим, просыпаюсь я в хорошем настроении и думаю: "А почему бы мне ни поздравить Пипа с днём рождения?" Беру какой-нибудь подарок и иду в гости. По дороге меня встретит моя соседка Даха и обязательно спросит: "Куда это ты, Коха, идёшь?", а я ей отвечу: "Это большой секрет, но тебе скажу - к Пипу на день рождения." А в полдень ей позвонит Администратор Шлёпа. Он всегда звонит ей в это время, чтобы поделиться своими ночными размышлениями, и она ему, тоже конечно по секрету, скажет о том, что у Пипа сегодня день рождения. Полдня Администратор Шлёпа будет ходить по городку в поисках подарка и ворчать что-то типа: "Беззубому коню подарков не дарят." или "Одна голова - хорошо, а с руками, с ногами и с туловищем - лучше" и тогда все наверняка узнаю про мой секрет."
"Вот так", - добавил он и стал тряпочкой осторожно протирать своё отражение в зеркале, так внимательно слушавшее его целый вечер.
История семнадцатая, про то, как Чико болел.
Однажды, после очередного антракта, Чико заболел и долго не выходил на улицу. А всем известно, что если долго не выходить на улицу, то становится ужасно грустно. Вот Чико и загрустил. Он стал капризным, плохо спал и почти ничего не ел. Пришли его проведать Пип с Биби, увидели, что Чико грустный и подарили ему дырку. Дырка была хоть и маленькая, но большая шалунья. Поставил Чико дырку на пакет молока и потекли молочные реки по столу. Поставил её на дверь - и видно, что бабушка делает в соседней комнате. Поставил на форточку - и сквозняк гудит в ней, будто свистит кто-то. Весь день играл Чико с дыркой, а вечером положил её в карман и лёг спать. Бабушка увидела дырку на кармане и зашила её. Утром проснулся Чико, а дырки нету. Искал её, искал - не может найти.
-Бабушка, - спросил Чико отчаявшимся тихим голосом, - ты не видела моей дырки?
-А вон бублики весят, съешь их - вот и останутся тебе дырки.
Съел Чико те бублики с тёплым молоком и выздровел. И если вы когда-нибудь увидите шнурочек на шее у Чико, не думайте, что это простой галстук. На этом шнурочке висят семь дырочек от бубликов, которые вылечили Чико.
История восемнадцатая, про Шлёпу и новогодние чудеса.
Как вы уже заметили, у Шлёпы на кухне всю ночь горит свет. Это не потому, что он не спит, а потому, что у него в доме только один выключатель. И если его выключить, то зажжётся свет во всей квартире, а если выключить в квартире, то зажжётся на кухне. Только телевизор у Шлёпы хорошо выключался. Жаль, что включается на шестой раз и то, если повезёт. Зато радио, хотя и тихо, работает всё время, его и выключать не надо, ведь на ночь отключают трансляцию. И утюг у Шлёпы так долго нагревается, что за это время он успевает сходить в булочную и по дороге купить свежую газету "Клоунские ведомости" - приложение к "Культуре Большого Города". По этому он себя считает самым несчастным клоуном в мире.
Но как-то под Новый год, Рипси решил сделать Шлёпе приятный рождественский подарок, и когда Шлёпы не было дома, он отремонтировал все его несчастья.
Рождество для Шлёпы превзошло все ожидания. Чудес, которых он так долго ждал, было больше чем достаточно. Телевизор включался с первого раза, радио говорило громко и выключалось, свет можно было включать и выключать в каждой комнате отдельно, а днём не надо было выворачивать пробки. Шлёпа всю рождественскую ночь только и делал, что включал и выключал всё подряд. И к полуночи, уставши, так и уснул в кресле перед телевизором.
Утром, как всегда, Шлёпа включил утюг и отправился в булочную. Когда он вернулся, то на месте своего дома он обнаружил большой потухший костёр. Как это могло случиться, так и осталось для всех загадкой. И хотя друзья нашли ему новый дом и купили новые вещи, Шлёпа, всё равно, оставался грустным и терпеливо ждал, когда его новые вещи состарятся, чтобы можно было начать новую СТАРУЮ счастливую жизнь.
История девятнадцатая, про то, как Коха стал счастливым.
Коха тоже считал себя несчастным, а точнее сказать, считал себя бесчасным, так как у всех его друзей были часы, а у него не было. Но как-то утром, кажется в понедельник или вторник, он вышел из дома и увидел, что пришла Весна. Он очень обрадовался, потому что всё вокруг текло, лилось, таяло, капало на голову, падало с крыш и бесконечно меняло формы и цвет. Белое становилось чёрным, чёрное - зелёным, прозрачное всё время уменьшалось, а жёлтое припекало. Воробьи со свистом перелетали с ветки на ветку и до хрипоты орали, радуясь приходу Весны. И даже кукушка на городских часах прокуковала как-то по особенному.
Тут Коха опять вспомнил, что он бесчасный и погрустнел. Он опустил голову и вдруг...
Увидел, прямо перед собой, на мокром и черном, только что оттаявшем асфальте именно то, чего ему так не доставало всю жизнь. Часы. Они лежали и блестели, как маленькая звёздочка, и от этого глаза у Кохи стали размером с семикопеечную монету. Он так обрадовался, что даже не понял сразу, то ли часы лежали, то ли стояли, но то, что они не ходили, это было точно. И он опять расстроился. Так сильно, что, может быть, и не расстроился вовсе, а сразу расчетвёрился или даже распятёрился. В общем, он стоял и плакал, держа на тёплой ладошке часы, которые тоже стояли и плакали оттаявшими капельками слез. Но слезами горю не поможешь. И Коха решил пойти домой, чтобы дома что-нибудь придумать, но только он сделал первый шаг, как в часах что-то тикнуло. Он сделал второй шаг - второй раз тикнуло. Сделал третий - и третий раз тикнуло. Так они и пошли. Часы с Кохой и Коха с часами.
История двадцатая, про то, что было дальше.
Прошло два дня .И вот ночью .грязный и голодный, без часов, но с огромным тяжёлым мешком, в городок вернулся Коха. Он пробирался по тёмным, размытым весенними ручьями, улицам еле-еле переставляя ноги. Мешок был настолько тяжёлым, что согнутый почти до земли Коха едва не наступал на свой шарф. Под утро, добравшись до дома и скинув, наконец, с себя эту громадную ношу, он умылся, бросил в стирку костюм и собрался, было, лечь спать, как дверь распахнулась и на пороге появилась его соседка Даха.
-А-а, ты уже встал, а я боялась, что тебя разбужу. Сейчас я приготовлю тебе завтрак.
-Не надо завтрака. - устало пробурчал Коха. - Свари лучше немного кофе.
-Хорошо. Сварю кофе и сделаю бутерброды.
"Ну, вот. - думал Коха. - Три ночи не спал, а теперь и днём не поспишь". В это время на кухне что-то упало.
-Коха. Откуда ты притащил этот дурацкий, грязный мешок? Я через него чуть не лишилась бантиков на голове.
Пришлось Кохе рассказывать про то, как он нашёл часы, которые оказались очень старинные, как отдал их в музей в большом городе, как дали ему за это вечный двигатель, который и лежит в мешке.
-Я собираюсь установить его на свой домик-троллейбус, чтобы можно было ездить по свету и радовать людей, показывая им разные истории из нашей жизни. Здорово, правда? В общем, дел у меня ещё много, а пока я очень хочу спать. Очень.
И Даха ушла, пожелав на прощание "спокойного утра". Вечером следующего дня Коха проснулся от какого-то рокота и оттого, что его домик трясся мелкой дрожью. Он вышел из дома и первое, что он увидел - это куча разных сумок и чемоданов перед входом, а рядом с ними, спиной к Кохе, стояли Пип, Биби, Чико, Даха и Администратор Шлёпа. Рипси сидел за рулём и проверял, как работает новый вечный двигатель, который с помощью Пипа и Биби он установил на Кохином домике. Вдруг Шлёпа обернулся и, увидев сонного Коху, торжественно объявил: "Можно ехать! Всё готово!" Все повернулись к Кохе. Он долго смотрел на всех, не понимая, куда надо ехать, потом вопросительно уставился на Даху. Её глаза испуганно забегали, не зная куда спрятаться, и она тихо сказала: "Но ведь ты сам этого хотел". Тут все переглянулись и дружно рассмеялись, ведь не зря все они были телепатами.
Загрузив чемоданы и сумки, и посмотрев, прощаясь, на засыпающий городок, друзья отправились в путь. Тот нескончаемый путь, который полон тайн и неизвестности, радости и разочарований.
И если вы где-нибудь их встретите, передайте им мой привет, и скажите, что я без них очень скучаю.
А вы?
RSS 
