Бывали и другие времена – скажет историк. Не было никаких времен – скажет субъективный идеалист. Времена меняются – скажет философ. На самом деле, это только так кажется, что времена меняются. Ничто не меняется на земле.
Некогда существовало понятие о профессиях подлых и благородных.
В число подлых входило великое множество профессий. Например, булочники, суконщики, прядильщицы, хирурги, мясники, солдаты, купцы, ростовщики, нотариусы.
А также, разумеется, жонглеры и проститутки. Первые исполняли непристойные эротические танцы. Вторые торговали своим телом.
Нет, мы не спрашиваем, почему жонглеры или проститутки не нравились адептам средних веков. Боже упаси! Но булочники и суконщики-то за что? Ответ был прост – грязная работа.
Средневековье не могло обходиться без грязи, но относилось к ней с брезгливостью. И в этом его, Средневековья, противоречие.
Суконщики красили сукно, булочники возились в муке. Они были довольно-таки терпеливыми людьми: их считали презренными, они в принципе не возражали и продолжали красить сукно и печь хлеб. Только по праздникам сколачивали театральные братства и разыгрывали мистерии, миракли и литургии, чтобы замолить грехи. Особенно почетной считалась роль Христа. Ее просто так, абы кому, не давали. Надо было заслужить. Но только не хлебопечением или суконным мастерством, а благочестивостью, молитвами и благотворительностью. Так булочникам и суконщикам удалось немножко отмыться от грязи.
Но оставались еще прядильщицы, хирурги, мясники, солдаты, купцы, ростовщики, трактирщики, нотариусы.
И разумеется, жонглеры и проститутки… Которые…впрочем, дальше понятно.
Да что ж такое, в самом деле, с этими прядильщицами? Они-то просто пряли себе, чего их-то? Ан-нет, не только пряли они. Простым прядением на хлеб не заработаешь. Вот они и придумали прясть днем, а ночами подрабатывать проститутками. Но прядильщицы были скромны и опрятны. Они производили хорошее впечатление. Особенно на адептов средних веков, которые тоже ведь живые люди. И на прядильщиц просто закрыли глаза.
Неизбежно возник вопрос о хирургах. Как же без них? Они осуждались почти за то же, за что и суконщики: грязная профессия, крови много. Но адепты средних веков были люди по большей части не совсем здоровые и даже совсем не здоровые. Им бы следовало уповать почаще на божью милость и воздержаться от прикосновения богомерзких рук нечестивца-хирурга, но они не воздерживались и предпочитали кровопускание молитве. И на хирургов тоже махнули рукой: пусть будут. Так они и жили себе – несколько презираемые, но уже не гонимые. Вместе с мясниками, которые тоже были в общем кровавыми и подлыми, но кормили мясом адептов средних веков.
Сложнее обстояло дело с солдатами. Они никого не лечили и не кормили. И при этом от них было очень много крови. Но и они были нужны адептам средних веков. Чтобы завоевывать новые территории. А солдат, как известно, обижать нельзя. А то еще обидятся. Вот и придумали официально объявить, что так – это презираемая профессия, а когда война – то не презираемая. Противоречие средневековья всегда и заключалось в повышенном стремлении к кровопролитию и брезгливом отвращении к этому же занятию.
Но оставались еще купцы, ростовщики, трактирщики, нотариусы.
И разумеется, жонглеры и проститутки…
Почти то же, что и с этими обидчивыми солдатами, происходило с купцами и ростовщиками. Они, конечно, презираемые, как стяжатели. Но и без них никак невозможно. А уж купцы это вообще в своем роде солдаты, волонтеры мировой торговли и развития отношений между странами. И они страх как обидчивы! Их тоже без дальнейших обсуждений решено было исключить из числа презираемых профессий.
Но тогда возроптали ростовщики и трактирщики. А народ хочет пить вино и брать деньги в долг, когда они кончаются. Люди ничтожны и подвержены слабостям. Трактирщики, по мнению адептов средних веков, потакали сластолюбию. А содержатели бань – разврату и дурным привычкам. Но на это можно было закрыть глаза. Надо же людям где-то есть и мыться. А ростовщикам просто разрешили работать в определенные дни недели.
И вот уже снова высочайшим решением ряд профессий присоединили к списку полезных и вычеркнули из числа подлых. Так подлых профессий стало совсем мало. Разве что нотариусы.
Ну и разумеется, жонглеры и проститутки. Первые все так же исполняли непристойные эротические танцы. А вторые торговали своим телом налево и направо, уводя из семьи честных мужей и смущая их благочестивых жен.
А как во всех запутанных человеческих отношениях, в том числе и семейных, разобраться без участия нотариусов. Ну да, они подло берут деньги с доверчивых простаков и ничего полезного не производят. Но какой-то толк от них все же есть. Потому что этот мир немыслим без стряпчих. Так нотариусы гордо удалились из черного списка и присоединились к своим вчерашним товарищам по несчастью.
И последними профессиями, заслуживающими осуждения, остались лишь жонглеры и проститутки… Первые по-прежнему исполняли непристойные эротические танцы, а вторые торговали своим телом.
Но тут появился один весьма горячий человек – епископ Томас Кобхэмбский. Ему-то и пришло в голову написать сочинение под названием «Руководство для исповедников», посвященное проституткам.
В этом сочинении Томас представлял проституток как наемников для служивых людей, особенно для купцов, которые подолгу пребывают в дороге. А поскольку торговля превратилась в двигатель прогресса, то и миссия проституток оказалась невероятно высока. Тем более, что выполнялась с риском для жизни и здоровья. К тому же требовала расходов на амортизацию рабочего инструмента и на средства привлекательности. Епископ знал толк в губной помаде, которой уделил отдельную главу.
Томас Кобхэмбский так увлекся описанием нелегкого труда проституток, что в кругах адептов средних веков началось брожение. «Руководство для исповедников» передавалось из рук в руки, ибо человек ничтожен и подвержен слабостям. Это привело к неслыханному шагу – исключению проституток из числа подлых профессий.
Вот так на свете осталась всего одна подлая профессия – жонглеры. Их теперь презирали даже проститутки, не говоря уж о суконщиках и нотариусах. А они выступали на площадях и смущали всех своими непристойными эротическими танцами.
ПРИЗВАНИЕ
Откуда ненависти бездна?
И почему во всех домах
Тихони были вам любезны,
А мы, жонглеры, как чума?
Во всех краях и всех пределах
Артистам мяли вы бока,
Считали неприличным тело
И проклинали на века.
Нас хоронили за оградой,
Клевало в поле воронье.
И только смех служил наградой
Мне за призвание мое.
Зачем бродячего артиста,
Который вас стократ умней,
Вы провожали громким свистом
И градом уличных камней?
Неблагодарное призванье…
Но все ж хочу сказать о том,
Что труд мне не был наказаньем,
Да и талант не стал крестом.
RSS 
