Не совсем фантастический рассказ  

Ссора   произошла,   как говорится, на ровном месте.

Наташе утром предстояло вылететь на долгий срок в геологическую экспедицию. Поэтому после окончания представления в цирке она и Михаил, высокий, довольно нескладный молодой инженер-физик, чтобы отдалить момент расставания направились к дому девушки пешком.

— Как это красиво, Миша, — обратилась Наташа к спутнику, — когда ловкие, сильные и смелые люди доставляют зрителям радость созерцания  чудес, на которые способно тренированное человеческое тело.

— Мне   понятны   твои  восторги,  Наташенька,  но, глядя на всех этих акробатов, жонглеров и эквилибристов, я все же подумал, что неплохо бы и мне оказаться среди них.

Несколько скептически оглядев громоздкую фигуру Михаила, девушка поинтересовалась:

— Это в каком же качестве?

Михаил уловил иронию, но не обиделся.

— Между  прочим,   у   человека  кроме  ног  и  рук есть еще и голова.

— Что же следует из этого удивительного факта?

— А то, что в наш век, когда наука и техника так фантастически шагнули вперед, современный цирк с его примитивной техникой мне кажется анахронизмом.

— И тебе кажется?..

— Мне не кажется, а я уверен, что, если бы в цирк пришел энтузиаст — представитель техники, он очень много бы смог сделать полезного. Цирку нужна новая техника.

— Ну, вот что... представитель техники, — неожиданно остановилась девушка, — мне кажется, что твоя речь сильно отдает хвастовством. Оставил бы ты цирк таким, как он есть... и вообще, мы уже пришли. До свидания!

Обескураженный подобным прощанием, Михаил уныло побрел домой. Не таким он представлял себе этот их  последний вечер...

... Прошло почти полтора года. Первый человек, которого увидела Наташа, сходя с самолета, примчавшего ее домой, был Михаил. Время сгладило воспоминания об их ссоре, и, когда через несколько дней он предложил ей вместе провести вечер, девушка охотно согласилась.

— Куда   же   мы   пойдем? — спросила она.

— Знаешь что, пойдем в цирк, у меня как раз случайно есть два билета.

Метнув на него быстрый взгляд, Наташа  кивнула  головой.

По дороге в цирк Михаил ловко уходил от вопросов Наташи, которая интересовалась, чем он занимался все это время, и только у входа в знакомое, залитое огнями  здание  с  пафосом  произнес:

— Я   сегодня  покажу  тебе,   что  такое искусство  плюс техника!

Сделав вид, что она не понимает его намека, Наташа, пожав плечами, разделась и вслед за Михаилом прошла в широко распахнутые двери.

В первое мгновение, едва переступив порог, ей показалось, что они вышли на какую-то огромную площадь под открытым небом. Однако девушка тут же поняла, что эта иллюзия возникла из-за того, что весь огромный куполообразный зал с ареной в центре и концентрическими рядами кресел не имел ни одной опорной фермы или балки, которые раньше мешали обзору, а сам купол как будто источал какой-то чистый небесно-голубой свет.

— Применение легких пластиков, — уловив ее взгляд, пояснил Михаил, — позволило создать этот изящный и надежный купол.

Направляясь к своему креслу, Наташа заметила, что потолок, вернее, весь свод, внезапно начал менять окраску: из небесно-голубого он стал зеленоватым, синим, красным — и вот уже чистые веселые цвета радуги заструились в каком-то феерическом танце, как будто подчиняясь ритмам неведомо откуда возникшей в воздухе мелодии.

— Что это?

Михаил, довольный, улыбнулся.

— Весь потолок представляет собой как бы прозрачную обкладку   гигантского   конденсатора,   в   котором   тончайший   слой   диэлектрика    насыщен    мельчайшими   частичками   люминофоров — сульфидов,  силикатов и прочих веществ, начинающих  светиться под   действием    электрического  поля,  в котором  они  находятся.

С   изменением  напряжения  и  частоты  подводимого   напряжения меняются яркость и цвет свечения...

В это время музыка смолкла и из-за занавеса появился в изящном костюме шпрехшталмейстер (инспектор манежа). Совершенно не напрягаясь, он произнес традиционную формулу открытия программы, и, хотя никаких микрофонов с мешающими всем шнурами нигде не было видно, его голос был отчетливо слышен в каждом ряду огромного амфитеатра.

— Как это, Миша? — подняла брови девушка.

— Пустяки, — отмахнулся Михаил. — Звуковые колебания снимаются прямо с гортани говорящего спрятанным под его галстуком микрофоном (ну, как раньше это было в ларингофонах у летчиков).  Запрятанный  в  кармане миниатюрный  радиопередатчик на полупроводниковых триодах передает их на определенной волне.   Эта   волна   улавливается специальным приемником и после усиления поступает в говорители, запрятанные почти в каждом кольце кресел. Таким образом, где бы ты ни сидела, все прекрасно

слышишь.

— Скажите пожалуйста, какая техника! — прошептала девушка, торопливо спускаясь за своим провожатым в первый ряд, где были их места. Наконец, они заняли свои кресла почти у самого барьера, кольцом окружавшего арену.

— Не понимаю, что это у них в руках? — через некоторое время повернулась девушка к своему соседу.

Жонглеры на арене перебрасывались какими-то необычными булавами, излучающими яркий, но не режущий глаза свет. Казалось, эти необычайно ловкие люди перебрасываются какими-то огненными каплями. В глубоком синем свете, лившемся с удивительного потолка, это выглядело очень красиво.

— У них в руках обыкновенные люминесцентные лампы, колбы которых отлиты из  небьющегося стекла.

— Но как же они горят?

— Под ареной проложен медный виток радиоконтура, по которому идет ток высокой частоты, а как тебе, очевидно, известно по школьным опытам, люминесцентные лампы, попадая в высокочастотное поле, начинают светиться...

По арене летали, образуя красивую пляску огней, красные, голубые, белые раскаленные капли.

— Благодарю, — произнесла Наташа,  не  зная,  обижаться  или нет на тон, каким было дано пояснение.

— Пожалуйста!   А   цвет   свечения, — невозмутимо   продолжал Михаил, — определяется природой газа, заполняющего колбу.

Но вот на смену жонглерам униформисты вынесли какое-то кольцо. Установив его на невысоком постаменте на ребро, они опять выстроились у входа на арену.

Заиграл оркестр, цвет куполообразного потолка стал пурпурным, распахнулся занавес, и на арену вышел стройный молодой человек со связкой каких-то предметов.

Когда он стал каждый из них закреплять с внутренней стороны кольца, Наташа увидела, что это были большие ножи.

— Этот номер мне известен:   он  сейчас  будет прыгать  сквозь кольцо, в котором по радиусам установлены ножи. Только в центре оставляют отверстие, достаточное для человеческого тела.

— Не    торопитесь,    уважаемая, — чуть   насмешливо,  шепотом предостерег ее Михаил.

Но Наташа и сама уже видела, что не совсем угадала: лезвия ножей оставили в центре кольца отверстие не более тарелки. Было совершенно непонятно, как сквозь такое отверстие человек может...

Но прыгун уже разбегался. Еще мгновение — темной молнией мелькнуло подброшенное маленьким трамплином тело... и ... Но ничего не произошло: свободно пролетев сквозь кольцо, как будто там и не было торчащих лезвий, прыгун, невредимый, уже стоял на ногах, приветствуемый аплодисментами зрителей.

— Ножи не совсем обыкновенные, — явно довольный реакцией публики, пояснил Михаил, не ожидая вопроса, — их лезвия, как сердечники, могут втягиваться в рукоятки, являющиеся соленоидами-катушками. Ток в эти соленоиды поступает из запрятанного в  постамент  аккумулятора,   как  только  тело  прыгуна  пролетит мимо фотоэлемента, установленного в определенном месте. Пролетев сквозь кольцо, прыгун заставит посредством второго фотоэлемента сработать второе реле, и лезвия выскакивают из рукояток на прежние места...

Закончившего свой номер артиста сменили три клоуна.

Ссорясь друг с другом, они спорили о том, кто первым полетит на Луну. Публика добродушно смеялась. Наконец, они решили лететь туда все вместе, облачились в какие-то невероятные костюмы, столпились в центре арены и легли на спины. Оркестр сыграл нечто, имитирующее полет ракеты. Удар барабана. Очевидно, ракета прилетела на Луну. И вот «первые люди на Луне» встали на ноги и начали отряхивать друг друга от опилок. Однако... как будто на самом деле лишившись значительной доли тяжести, клоуны гигантскими, похожими на полет прыжками пересекали арену, сталкиваясь и сбивая друг друга с самыми уморительными ужимками и гримасами. Зал весело хохотал над злоключениями «невесомых людей», пока, наконец, утомленные «лунной жизнью», они не вернулись на Землю и не сбежали с арены.

— Я ничего не понимаю, — подняла брови Наташа, поворачиваясь к Михаилу.

— У вас плохое зрение, девушка, — улыбнулся Михаил, — хотя, даже  если бы оно было и хорошим, вы все равно не рассмотрели бы, что свисающие с потолка пружины кончаются тонкими нитями из полимеров, в десятки раз более прочными, чем если бы они были из стали. Незаметно прицепив эти нити к лямкам на спине,

клоуны забавляли зрителей своей невесомостью.

— И только? — несколько разочарованно протянула девушка, удивившись, как она не поняла, чем объяснить замеченную ею некоторую связанность в движениях клоунов.

— Не торопись разочаровываться, — остановил ее молодой человек, — смотри!

На арену выкатился блестящий шар, на котором, быстро перебирая ногами, балансировала стройная девушка. Когда шар достиг центра арены, девушка подняла руку, оркестр заиграл какой-то испанский танец, и шар... стал медленно подниматься в воздух вместе с пляшущей на нем розовой фигуркой. Паривший на высоте примерно двух метров шар, после того как танцовщица спрыгнула с него на песок арены, плавно опустился и от толчка девушки укатился за занавес. А артистка, подхватив выкатившийся вместо шара обруч, сама стала подпрыгивать, вращая обруч, как скакалку.

Наташа присмотрелась, и ей показалось, что танцовщица, опускаясь после прыжка, перестала касаться арены. Да. В самом деле: создавалось впечатление, что она прыгает на каком-то невидимом батуде, причем эта невидимая упругая сетка как будто поднимается все выше и выше. Наташа понимала, что и шар и обруч никакими нитями с потолка не поддерживались, но почему артистка как бы утратила вес, догадаться было непросто.

— Может  быть,  ты  мне  все-таки  объяснишь,   в  чем  дело? — ущипнула за руку она своего соседа.

— Безусловно,  особенно  учитывая  твою манеру  задавать  вопросы, — немедленно  согласился Михаил,  потирая  предплечье. — Под ареной находится мощный электромагнит. Сила тока в его обмотке регулируется ассистентом за кулисами. Шар металлизирован, ну и,  естественно,  при достаточной  силе  тока  поднимается вместе  с тем  грузом, который  на нем  находится.  Все искусство этой «невесомой девушки» заключается в том, чтобы не дать ему вращаться и не свалиться с него во время танца.

— Но   сейчас,   когда шар укатился с арены, не обруч же ее держит?

— Конечно, нет.

В это время артистка, отбросив обруч, ловко сохраняя равновесие, стала все выше и выше подпрыгивать над невидимой опорой.

— Сейчас тот же электромагнит взаимодействует с запрятанными в подошвах этой «летающей девы» небольшими магнитами из специального сплава...

— Дальше можешь не объяснять. Это просто... но остроумно.

Бросив быстрый взгляд на свою соседку, Михаил, видимо, довольный, послушно умолк и опять перевел глаза на арену.

Совершив серию головокружительных    прыжков,    «невесомая девушка»  опустилась на   землю и под аплодисменты    зрителей скрылась за занавесом.

Следующим номером выступал музыкальный эксцентрик. С унылым видом он начал было прогуливаться, опираясь на тросточку, по арене. Шпрехшталмейстер громко напомнил ему о необходимости начать номер, так как время идет. Тот, как будто спохватившись, вытащил огромные часы, поднес их к уху. Видимо, у него возникло подозрение, что часы остановились. Сообщив таинственно, что они только что из ремонта, он начал их заводить. Внезапно с ужасным треском часы развалились, и из них высыпалось множество каких-то дисков. Оправившись от испуга, эксцентрик собрал эти диски и установил их на ребра одно за другим так, чтобы своей плоскостью они были обращены к нему. Отошел на расстояние двух-трех метров, оглядел остатки часов, и, видимо, собираясь сказать что-то зрителям, указал на них своей тростью. На весь цирк раздался чистый музыкальный тон. Опешив на мгновение, клоун быстро пришел в себя и, пожав плечами, снова попытался было что-то сказать зрителям, указывая на диски своей тростью,— опять над ареной прозвучала какая-то нота. Видимо, уловив связь между возникновением звука и положением своей трости, клоун, меняя ее положение (указывая на различные диски), вызвал целую гамму звуков. Причем высота звука менялась в зависимости от того, на какой диск указывала трость. Сообразив это, музыкальный клоун, сделав вдохновенное лицо, с неподражаемым искусством исполнил «Музыкальный момент» Шуберта. Трость в его руке так и летала, указывая то на один, то на другой из стоящих блестящих дисков.

— Молодой человек, а это  каким же образом? — спросил  сидящий позади Михаила гражданин, случайно слышавший его предыдущие объяснения.

Михаил  улыбнулся.

— Каждый диск представляет собой давно  известный счетчик элементарных частиц. Будучи помещен в особый резонатор, счетчик в момент, когда на него направлена трость, в освинцованном конце которой помещен радиоактивный элемент,  начинает  «считать», что вызывает звук определенной высоты, присущий каждому резонатору.

— Смотри, смотри, как красиво! — потянула Михаила  за руку Наташа.

Действительно, это было красиво: на смену эксцентрику на арене появились двое юношей, сложенные, как античные статуи. На длинном шесте, верх которого кончался матовым, очевидно, из какого-то пластика диском, они несли женщину, которая на его поверхности в этот момент делала шпагат. Юноши изображали живые скульптуры на арене, а девушка исполняла пластический этюд на поверхности диска.

Униформисты бегом поднесли стеклянный куб и опустили его на арену. Юноши установили нижний конец шеста на гладкую стеклянную грань и быстро взобрались почти до его середины (шест в это время придерживали униформисты). Здесь они ухватились за какие-то петли и... неожиданно начали вращаться со все увеличивающейся скоростью вокруг шеста. Под действием центробежной силы их вытянутые тела приняли горизонтальное положение и буквально слились в живой диск под верхним диском с девушкой. Униформисты отошли. Зал ахнул. Никем не поддерживаемый шест продолжал стоять, чуть покачиваясь, на стеклянном кубе. Внезапно все это сооружение: «живой диск» из двух вращающихся юношей, диск из пластика и девушка на нем, завязавшая себя в этот момент буквально в узел, стали золотого цвета. Посередине арены стояла гигантская изящная золотая ваза.

Только после того как стихли бурные аплодисменты, Михаил смог объяснить все изумленной Наташе.

— Применение особого лака из полимеров для покрытия проводов обмоток позволило во много увеличить мощность электромотора,  помещенного  в   шесте.  Питаясь  электроэнергией  все  от того же высокочастотного  генератора под ареной, о существовании которого ты уже знаешь, мотор вращал шест с юношами. В результате  возникающего   при  вращении  гироскопического   эффекта сооружение не падает, как обыкновенный волчок. Что же касается неожиданной окраски их всех в золотой цвет, то здесь, я думаю, ты уже сама догадалась. Все они — и люди и аппаратура — припудрены  тончайшим  порошком   особого  люминофора, который сначала был  незаметен, а когда осветили их потоками невидимых ультрафиолетовых лучей,  засияли золотом.

— После твоих объяснений все это кажется таким простым, — подняла на Михаила глаза Наташа, — а вначале производит ошеломляющее впечатление. Ну вот, опять там творится что-то невероятное!

Два клоуна на арене в это время спорили. Один уговаривал другого начать учиться и даже притащил для этого большую классную доску, почти совершенно прозрачную. Но «неграмотный» клоун упирался. Тогда «учитель» попытался подтащить его за рукав к доске и... неожиданно оторвал у «неграмотного» клоуна руку. Зал от неожиданности ахнул и замер. «Неграмотный» клоун как будто обрадовался, что теперь ему нечем писать, и посоветовал партнеру сначала обучить оторванную руку. Тот, мгновение поколебавшись, кивнул головой и, привязав руку к спинке стула наподобие семафора, придвинул стул к классной доске.

— Ну-с, — произнес он,— а   теперь мы  напишем   «ма-ма»!

Не успел он подойти к доске, как «рука» взяла цветной мел и отчетливо написала: «ма-ма». В зале раздались аплодисменты. Пока «рука» под несмолкающие аплодисменты продолжала писать и решать на доске примеры, предложенные зрителями, Михаил на ухо шептал Наташе:

— Как ты понимаешь, никаких чудес здесь нет. Обычный биоточный усилитель усиливает биотоки, снимаемые с живой  руки ассистента за   кулисами, и  через  передатчик   передает сигналы миниатюрному  приемнику на полупроводниках, запрятанному в «чудесную  руку»,  а приемник  приводит    в    действие  довольно сложный механизм руки. Ничего особенного, еще в 1958 году на Промышленной   выставке   в   Москве   демонстрировалась   первая, весьма несовершенная  «рука»,  в основу действия которой положен  в   общем тот  же принцип усиления   биотоков.  Правда,  тогда для передачи сигнала  пользовались проводами, ну,  а здесь,

как видишь, они передаются по воздуху.

— А где же настоящая рука клоуна?

— Да он ее  плотно прибинтовал к телу под  одеждой, — рассмеялся Михаил.

Один номер сменялся другим, пока, наконец, не объявили антракт.

Немного отдохнув за время перерыва от обилия впечатлений, Наташа с интересом ждала, что же объявит появившийся опять на арене шпрехшталмейстер.

— Высший класс дрессировки. Дикие звери на арене без  решетки!

— Что это он? — слегка встревоженно спросила Наташа.

Однако, прежде чем Михаил успел ей ответить, из-за занавеса выскочили клоуны и, установив на барьере вокруг арены четыре небольшие стойки с какими-то объявлениями, убежали через барьер, а вслед за ними на усыпанный песком круг один за другим выскочили несколько львов. Раздались испуганные возгласы, кто-то закричал:

— Куда администрация смотрит?!

Однако львы с грозным рыканием носились по арене, не делая никаких попыток даже приблизиться к барьеру.

Немного успокоившись, Наташа, наконец, прочитала, что было написано на вынесенных клоунами объявлениях: «Уважаемые львы!   Зрителей  кушать  воспрещается!   Администрация».

Невольно улыбнувшись, Наташа с постепенно слабеющим беспокойством следила за львами, которые послушно выполняли малейшие приказания своего хозяина.

— Да, это действительно высший класс дрессировки! — повернулась  она к Михаилу.

Тот, соглашаясь, кивнул головой: — Наука на службе   искусства!

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась девушка.

— Только то, что, как в период дрессировки, так и сейчас, на львах  одеты   специальные   ошейники,   на   которых   прикреплены миниатюрные приемники все на тех же полупроводниковых лампах, особые реле и небольшие высоковольтные батареи. Во время обучения зверей, как только какой-нибудь из них приближался слишком близко к барьеру, в котором проложен находящийся под высокочастотным напряжением провод, приемник включал реле, реле включало высоковольтную батарею, контакты которой плотно прижаты к телу животного, и мощная искра болью давала понять животному: «Туда нельзя!» Постепенно у львов выработался условный рефлекс: если подойти к барьеру слишком близко, будет больно, и они, как видишь, всемерно избегают перейти границу, которую очень хорошо чувствуют. А чтобы исключить всякие случайности, они и во время представления работают с этой же аппаратурой. Вот видишь?

Один из львов, случайно слишком близко подошедший к барьеру, внезапно испуганно отшатнулся к центру.

— Но что будет,  если лев почему-либо не обратит внимания на предупредительный электрический удар?

— Тогда последует второй, достаточно  мощный, чтобы на длительное время парализировать зверя.

— Кто же это  все  предусмотрел?

Михаил пожал плечами и, проводив глазами последнего из зверей, вместе со всеми аплодируя дрессировщику, поднял голову к куполу.

Оттуда спускались какие-то гигантские секторы. Униформисты быстро собрали их на арене в гигантский диск и ушли. На мгновение погас свет, а когда он опять зажегся, все увидели стоящего на арене клоуна. На глазах у пораженной публики этот смешной человечек начал творить самые настоящие чудеса. Никакие достижения науки и техники не могли бы позволить ему на глазах у всех доставать из шляпы голубя, который, будучи подброшен в воздух, тут же превращался в огромного слона, лениво шевелившего ушами. Потом слон превращался в скрипку, на которой клоун-иллюзионист с неподражаемым искусством исполнял этюд Листа... Одно чудо сменяло другое. Неожиданно и подброшенный в воздух клоуном рояль и он сам замерли в абсолютной неподвижности.

Публика опешила. На глазах у всех на арену, возмущенно жестикулируя, выбежал клоун — двойник того, который только что, замерев в неестественной позе, стоял под парящим над ним роялем. Вбежавший клоун стал грозить кому-то под куполом цирка. Все зрители подняли головы. Громкий хохот тысяч зрителей огласил своды цирка. Из-под купола, строя уморительно-смущенные гримасы, спускался партнер клоуна по арене. С ним вместе спускалась кинопроекционная установка. Все поняли: никаких чудес не было, просто клоуны демонстрировали трюковой, очень совершенный стереоскопический фильм.

Аплодируя вместе со всеми, Наташа со смехом смотрела, как клоуны, гоняясь один за другим, поливали друг друга водой из больших ведер. Когда наконец вся арена была буквально залита водой, униформисты прогнали клоунов за барьер. Один из клоунов перескочил барьер возле кресел, которые занимала наша пара, и Наташа с изумлением увидела, что  он совершенно сухой.

Михаил рассмеялся ее недоумению:

— Их одежда пропитана специальными кремнеорганичеокими полимерами, такая одежда не намокает.

Затем   Наташа  увидела,  как  вода,   только  что  покрывавшая всю арену, внезапно превратилась в лед. И вот уже акробаты-фигуристы, под ритмичные звуки оркестра изящно скользя на коньках, проделывают головокружительные трюки.

— Как же это так: то вода, то вдруг лед? — совершенно растерялась девушка.

Михаил снисходительно улыбнулся:

— Холодильники на полупроводниках известны уже много лет в быту. Теперь им нашли применение и в цирке...

Поздно ночью, когда Михаил, наконец, доставил домой ошеломленную впечатлениями девушку, она только и нашлась сказать:

— Знаешь, Михаил,  я помню  наш спор... и я,  кажется, была неправа!

Л. ГРИНИЛЕВ

Журнал «Советский цирк» май 1959

ОТ РЕДАКЦИИ. Очерк Л. Гриннлева показывает, какие широкие возможности имеются для создания новых цирковых номеров, построенных на новейших достижениях науки и техники. Досадно мало думаем и делаем мы в этой области. Восемь лет назад был создан аттракцион под руководством А. Сокола «Чудеса без чудес». Это была первая попытка создания номера такого рода — интересная, но далеко не совершенная с точки зрения режиссерского и актерского воплощения. Дальнейшая работа в этой области ведется крайне медленно.

Очерк Л. Гринилева, как нам кажется, дает обильную пищу для размышлений   сценаристам,   артистам,   режиссерам   Союзгосцирка.

Может быть, он вызовет споры, но — хочется верить! — поможет поискам нового, сдвинет  дело с точки замерзания.